«Этот
гениальный юноша 19 века так круто и стремительно набрал высоту, что за несколько
лет сделал больше, чем другие за десятилетия. Он успел «составить себе всероссийское
имя, потрясти сердца современников, переделать тысячи умов, вписать свое имя
бессмертными штрихами в историю своей родины… Добролюбов не будет забыт
никогда, пока звучит где-нибудь русская речь»
(А.
В. Луначарский)
Николай Александрович
Добролюбов родился 5 февраля 1836 года в Нижнем Новгороде в семье священника.
Отец был хорошо образованным и уважаемым в городе человеком, членом консистории.
Когда Николаю было 8
лет, его начальным образованием начал заниматься
семинарист, ученик философского класса М.А. Костров, который старался уделять
внимание развитию мыслительных способностей своего ученика. В 11 лет Николай
пошел в старший класс духовного училища, а через год он перешел в духовную
семинарию. Преподавателей удивляли своей глубиной сочинения Добролюбова, темой
которых была русская церковная история и различные философские темы.
 |
| Николай Добролюбов с отцом |
В семинарии был первым
учеником и, кроме необходимых для учебы книг, «читал все, что попадалось под
руку: историю, путешествия, рассуждения, оды, поэмы, романы, – всего больше
романы». Реестр прочитанных книг, который вел Добролюбов, записывая в него свои
впечатления от прочитанного, насчитывает в 1849–1853 несколько тысяч названий.
Добролюбов вел также дневники, писал «Заметки», «Воспоминания», стихи («В свете
все живут обманом..., 1849, и др.), прозу («Приключения на масленице и его
следствия» (1849), пробовал свои силы в драматургии.
Вместе со своим
соучеником Лебедевым выпускал рукописный журнал «Ахинея», в котором в 1850 году
поместил две статьи о стихах Лебедева. Собственные стихи посылал в журналы
«Москвитянин» и «Сын отечества» (не были опубликованы). Добролюбов писал также
статьи для газеты «Нижегородские губернские ведомости», собирал местный
фольклор (более тысячи пословиц, поговорок, песен, преданий и т.п.), составил
словарь местных слов и библиографию по Нижегородской губернии.
В 1853 году оставил
семинарию и получил разрешение Синода учиться в Петербургской духовной
академии. Однако по приезде в Петербург он сдал экзамены в Главный
педагогический институт на историко-филологический факультет, за что был уволен
из духовного звания. В годы учебы в институте Добролюбов изучал фольклор, написал
«Заметки и дополнения к сборнику русских пословиц г. Буслаева» (1854), «О поэтических
особенностях великорусской народной поэзии в выражениях и оборотах» (1854) и
др. работы.
Осенью 1855 года умерла
мать, а через несколько месяцев отец. Девятнадцатилетний студент оказался как
бы главой семьи, в которой осталось семь малолеток — братьев и сестёр. Мал мала
меньше — от тринадцати лет до одного года. Кое-как пристраивались они к
родственникам, рассовывали их по опекунам. Несчастье с младшей из оставленных
там сирот (обожглась и мученически умерла), наверное, постоянно жгло его.
Забота о близких волновала, даже когда жизнь их более или менее устраивалась.
Братьев он решил забрать в Питер, учить и воспитывать. Зарабатываемые тяжёлым репетиторством
пятёрки и десятки в письмах пересылались в Нижний сёстрам. К самозабвенной
учёбе студента прибавилась самоотверженная работа педагога.
Благодаря хлопотам П.
Вяземского, институт оказывал
материальную помощь семье одаренного студента. Четыре года, проведенные
в стенах института, были временем быстрого развития Добролюбова, формирования
его мировоззрения и революционных убеждений, в чем сыграли решающую роль
знакомство с Чернышевским и сближение с «Современником».
В институте вокруг
Добролюбова объединился кружок передовых студентов, в котором велись смелые
политические разговоры, читались запрещенные книги и стихи. Добролюбов начал
бороться со злоупотреблениями институтского начальства. За сатирическое
стихотворение, в котором Добролюбов обличал царя как «державного барина» («На
50-летний юбилей его превосходительства Н.И. Греча», 1854), был посажен в
карцер. Через год Добролюбов направил Гречу вольнолюбивое стихотворение «18
февраля 1855 года», которое адресат переслал в III-е отделение. В стихотворном
памфлете «Дума при гробе Оленина» (1855) Добролюбов призывал к тому, чтобы
«раб... топор на деспота поднял».
Добролюбов имел большое
влияние на студенческую молодежь всех курсов. Он готовился к большой
общественной деятельности. С 1856 года, будучи студентом последнего курса,
фактически стал профессиональным литератором, постоянным сотрудником
«Современника».
Публикуемые в журнале
статьи Добролюбов подписывал псевдонимами (Лайбов и др.). В привлекшей
общественное внимание статье «Собеседник любителей российского слова» (1856)
обличал «темные явления» самодержавия. В «Современнике» появились статьи
Добролюбова «Несколько слов о воспитании по поводу «Вопросов жизни» г.
Пирогова» (1857), «Сочинения гр. В.А. Соллогуба» (1857) и др. В 1857 году по
предложению Чернышевского и Некрасова Добролюбов возглавил отдел критики
«Современника».
В 1857 Добролюбов
блестяще окончил институт, но за вольнодумство был лишен золотой медали.
Некоторое время работал домашним наставником у кн. Куракина, а с 1858 стал
репетитором по русской словесности во 2-м кадетском корпусе. Продолжал активно
работать в «Современнике»: только в 1858 им было опубликовано около 75 статей и
рецензий, рассказ «Делец» и несколько стихотворений. В статье «О степени
участия народности в развитии русской литературы» (1958) Добролюбов дал оценку
русской литературе с социальной точки зрения.
К концу 1858 года
Добролюбов уже играл центральную роль в объединенном отделе критики, библиографии
и современных заметок «Современника», оказывал влияние на выбор художественных
произведений для публикации. Его революционно-демократические взгляды,
выраженные в статьях «Литературные мелочи прошлого года» (1859), «Что такое
обломовщина?» (1859), «Темное царство» (1859) сделали его кумиром разночинной
интеллигенции.
В своих программных
статьях «Когда же придет настоящий день?» (разбор романа И. Тургенева
«Накануне», после которого Тургенев разорвал отношения с «Современником») и
«Луч света в темном царстве» (о драме А.Н. Островского «Гроза») Добролюбов
прямо призывал к освобождению родины от «внутреннего врага», каковым считал
самодержавие. Несмотря на многочисленные цензурные купюры, революционный смысл
статей Добролюбова был очевиден.
«Мы знаем, — наставляет
он одного из друзей, — что современная путаница не может быть разрешена иначе,
как самобытным воздействием народной жизни. Чтобы возбудить это воздействие
хоть в той части общества, какая доступна нашему влиянию, мы должны действовать
не усыпляющим, а самым противным образом. Нам следует группировать факты
русской жизни, требующие поправок и улучшений, надо вызывать читателей на
внимание к тому, что их окружает, надо колоть глаза всякими мерзостями,
преследовать, мучить, не давать отдыху — до того, чтобы противно стало читателю
всё это богатство грязи и чтобы он, задетый наконец за живое, вскочил с азартом
и вымолвил: "Да что же, дескать, это, наконец, за каторга! Лучше уж
пропадай моя душонка, а жить в этом омуте не хочу больше". Вот чего
надобно добиться и вот чем объясняется и тон критик моих, и политические статьи
"Современника" и "Свистка"».
Для сатирического
приложения к «Современнику» «Свисток» Добролюбов писал в разных жанрах,
стихотворной пародии, сатирического обозрения, фельетона и др., скрываясь за
образами «барда» Конрада Лилиеншвагера, «австрийского поэта-шовиниста» Якова
Хама, «юного дарования» Антона Капелькина и др. вымышленных персонажей.
Духовная натура
Добролюбова была почти всесильна. Физическая не выдерживала и ломалась. Не
складывалась личная жизнь, не устраивался быт. Да и не до того было. За
короткий срок работы в журнале Добролюбов оставил огромное литературное
наследство. Он выступал как публицист, критик, поэт-сатирик, философ, экономист,
историк.
К весне 1860 года
здоровье Добролюбова резко ухудшилось, врачи настаивали на лечении за границей.
Чернышевский и Некрасов на средства журнала отправили его лечиться.
 |
| Н.А. Добролюбов в Неаполе |
Жил в Германии,
Швейцарии, Франции, Италии, регулярно присылая материалы для публикации.
Пребывая за границей, Добролюбов впервые в жизни чувствовал себя отдыхавшим,
свободным человеком, жил «праздным» курортником. Не только прелесть полуюжной и
южной природы и памятники вековой культуры, но и сам быт, уют, тоже веками
создававшиеся, самый склад жизни, нескованной, естественной, простой, всё
словно рассчитано было, чтобы после холодного внешне и внутренне, чиновничьего Петербурга
и постоянного ему противостояния пробудились забытые «инстинкты юные».
В одном из последних
парижских писем Добролюбов пишет, как бы делая открытие и удивляясь: «Здесь я
начинаю приучаться смотреть и на себя как на человека, имеющего право жить и
пользоваться жизнью, а не призванного к тому только, чтобы упражнять свои
таланты на пользу человечества...»
Жизнь представала во всей
прелести и соблазнительности, дразнила и искушала. Пробудился и ещё один
«инстинкт юный», пришло серьёзное увлечение — итальянкой Ильегондой Фиокки.
Добролюбов хотел жениться. Родители девушки были не против. Правда, при одном
условии: нужно было не возвращаться в холодную, убийственную для его тела и
изнурительную для его духа бюрократизированную Россию, а остаться в благословенной
Италии: Фиокки жила в Мессине.
С тобой, мечтатель мой, я
понял наконец
Источник моего душевного
страданья
То праведная казнь
нелюбящих сердец -
Бессилие мечты, бессилие
желанья.
1861
В 1861 Добролюбов
вернулся в Петербург. Поездка за границу не облегчила болезни.
В сентябре 1861 года в
«Современнике» была опубликована его последняя статья «Забитые люди»,
посвященная творчеству Ф.М. Достоевского. В последние дни жизни Добролюбова
ежедневно навещал Чернышевский, рядом были Некрасов и другие единомышленники.
«С начала 1856 года, —
говорил Чернышевский, — не проходило ни одного месяца без того, чтобы... мы
настойчиво не убеждали его работать меньше, беречь себя... Иногда обещался он
отдохнуть, но никогда не в силах был удержаться от страстного труда. Да и мог
ли он беречь себя? Он чувствовал, что его труды могущественно ускоряют ход
нашего развития, и он торопил, торопил время...»
В последние месяцы жизни
им был написан цикл исповедальных лирических стихотворений.
Милый друг, я умираю
Оттого, что был я честен;
Но зато родному краю
Верно буду я известен.
Милый друг, я умираю,
Но спокоен я душою...
И тебя благословляю:
Шествуй тою же стезёю.
1861
Умер Добролюбов в
Петербурге 29 ноября 1861 года. Ему было 25 лет.
По воспоминаниям А. Я. Панаевой,
за несколько дней до смерти Н. А. Добролюбов произнёс: «Умирать с сознанием,
что не успел ничего сделать… ничего! Как зло насмеялась надо мной судьба! Пусть
бы раньше послала мне смерть!.. Хоть бы ещё года два продлилась моя жизнь, я
успел бы сделать хоть что-нибудь полезное… теперь ничего, ничего!»
 |
| Могилы Н.А. Добролюбова и В.Г. Белинского на Волковом кладбище С.-Петербурга |
*****
* Естественные
стремления человечества, приведенные к самому простому знаменателю, могут быть
выражены в двух словах: «Чтоб всем было хорошо».
* В
недавнее время патриотизм состоял в восхвалении всего хорошего, что есть в
отечестве; ныне уже этого недостаточно, чтобы быть патриотом. Ныне к восхвалению
всего хорошего прибавилось неумолимое порицание и преследование всего дурного,
что есть еще у нас.
* Если
ты отвергаешь в людях возможность искреннего, глубокого, бескорыстного
убеждения, то я вполне основательно могу вывести, что тебе самому незнакомы
никакие убеждения.
* Мы
ценим только факты и только по действиям признаем достоинство людей.
* Только
труд дает право на наслаждение жизнью.
* Мы
требуем, чтобы воспитание стремилось сделать человека нравственным не по
привычке, а по сознанию и убеждению.
* Если
в детях нельзя видеть идеала нравственного совершенства, то, по крайней мере,
нельзя не согласиться, что они несравненно нравственнее взрослых.
* Человек,
ненавидящий другой народ, не любит и свой собственный.
* Оправдывают
свое невежество неискусством учителей только те, которые сами из себя ничего не
умеют сделать и все ждут, чтобы их тащили за уши туда, куда они сами должны
идти.
* В
писателе-художнике талант - уменье чувствовать и изображать жизненную правду
явлений.
* Теряя
любовь женщины, можно обвинить только самого себя за неумение сохранить эту
любовь.
* Чем
скорее и стремительнее высказывается впечатление, тем чаще оно оказывается
поверхностным и мимолетным.
* Дело
поэзии - жизнь, живая деятельность, вечная борьба ее и вечное стремление
человека к достижению гармонии с самим собой и с природою.
* Наш
русский язык, более всех новых, может быть, способен приблизиться к языкам
классическим по своему богатству, силе, свободе расположения, обилию форм.
Комментариев нет:
Отправить комментарий