Русская Сафо. К 145-летию со дня рождения Мирры Лохвицкой.

Мало найдется поэтов, чья литературная судьба начиналась бы столь успешно и завершилась бы столь печально. В самом деле: в начале пути - быстрое признание, восторги читателей, похвалы старших, престижная Пушкинская премия, присужденная молодой поэтессе уже за первый ее сборник; а по прошествии каких-то пятнадцати лет - холодные насмешки законодателей литературной моды, мелочные придирки критиков и равнодушие читающей публики, не удостоившей прежнюю любимицу даже живых цветов на похоронах. До революции слава Лохвицкой еще светила закатными лучами - единственной яркой вспышкой было увлечение ее творчеством Игоря Северянина, выдумавшего даже страну, названную по ее имени - «Миррэлия». В советский период слава Лохвицкой угасла совсем. Не заинтересовалось ее наследием и русское Зарубежье. Достаточно сказать, что в течение более чем девяноста лет ее стихи не выходили отдельными изданиями.

Ее настоящее имя - Мария. Она родилась 2 декабря 1869 года в Петербурге в семье известного адвоката А. В. Лохвицкого. Семья была многодетная. Литературные способности, в той или иной степени, проявились у всех детей  — известности достигла и младшая сестра поэтессы, Надежда, (Тэффи), и старший брат, Николай, впоследствии сделавший блестящую военную карьеру. 

«И все в ней было прелестно - звук голоса, живость речи, блеск глаз, эта милая легкая шутливость. Она и правда была тогда совсем молоденькая и очень хорошенькая. Особенно прекрасен был цвет ее лица - матовый, ровный, подобный цвету крымского яблока. На ней было что-то нарядное, из серого меха, шляпка тоже меховая. И всё это было в снегу, в крупных белых хлопьях, которые валили, свежо тая на ее щеках, на губах, на ресницах...» (Иван Бунин).

Говорят, что, умирая, прадед будущей «русской Сафо» Кондрат Лохвицкий произнес - «ветер уносит запах мирры...». Возможно, узнав о семейном предании, Мария Лохвицкая решила изменить свое имя.

В 1882 г. Мария поступила в Московское Александровское училище, переименованное позже в институт. Там же в возрасте 15 лет она почувствовала себя поэтом и с разрешения начальства издала несколько стихотворений отдельной брошюркой. В 1888 г., окончив институт и получив свидетельство домашней учительницы, Мария вернулась в Петербург, где продолжила печататься.

Творчество Лохвицкой принесло ей быструю известность: хотя первые ее стихи не отличались формальной новизной, принципиально новым было в них утверждение чисто-женского взгляда на мир — в этом отношении Лохвицкую можно считать основоположницей русской «женской поэзии» XX в., она проложила путь для Ахматовой, Цветаевой и множества других русских поэтесс.

С утверждением «женской тематики» был связан некоторый налет скандальности, сопутствовавший ее славе, хотя ничего эпатажного ни в стихах, ни в манере поведения самой поэтессы не было.

Несмотря на репутацию «вакханки», красоту и обаяние, в жизни Лохвицкая была очень скромной, домашней женщиной. В 1891 году она вышла замуж за Е. Э. Жибера (сына известного архитектора); за годы брака у них родилось пятеро сыновей. В начале 1890-х годов семья жила в Москве, в 1898 году окончательно вернулась в Петербург.

Первый сборник стихотворений Лохвицкой вышел в 1896 году и был сразу же удостоен престижной Пушкинской премии. За 16 лет литературной деятельности поэтесса выпустила пять сборников стихотворений, посмертный сборник «Перед закатом» вышел в 1908 году.

Помимо мелких лирических стихотворений перу Лохвицкой принадлежит несколько драматических произведений. По стилю поэтесса была близка к символистам первой волны, которые, однако, не признали в ней родственного духа.                                                 

Если б счастье мое было вольным орлом,

Если б гордо он в небе парил голубом,-

Натянула б я лук свой певучей стрелой,

И живой или мертвый, а был бы он мой!

Если б счастье мое было чудным цветком,

Если б рос тот цветок на утесе крутом,-

Я достала б его, не боясь ничего,

Сорвала б и упилась дыханьем его!

Если б счастье мое было редким кольцом

И зарыто в реке под сыпучим песком,-

Я б русалкой за ним опустилась на дно,

На руке у меня заблистало б оно!

Если б счастье мое было в сердце твоем,-

День и ночь я бы жгла его тайным огнем,

Чтобы, мне без раздела навек отдано,

Только мной трепетало и билось оно!

                                      20 января 1891

Исключением может считаться ее творческая связь с К. Бальмонтом (их стихотворная перекличка охватывает сотни стихотворений). Поэтов связывали и личные отношения; их «роман» наделал много шуму, хотя существовал, главным образом, в стихах. Тем не менее чувства с обеих сторон не были надуманны, невозможность пережить в реальности то, что было воспето в поэзии, в конце концов привела к ухудшению отношений и к полному их разрыву, хотя стихотворная перекличка, ставшая своего рода поединком, продолжалась.

Когда в тебе клеймят и женщину, и мать –
За миг, один лишь миг, украденный у счастья,

Безмолвствуя, храни покой бесстрастья, –

Умей молчать!

И если радостей короткой будет нить

И твой кумир тебя осудит скоро

На гнет тоски, и горя, и позора, –

Умей любить!

Возможно, именно эти драматические переживания вызвали у Лохвицкой тяжелый внутренний надлом, сказавшийся и на тональности ее поздних стихов, и на ее здоровье.

В 1905-м году поэтесса скончалась от сердечной болезни не дожив до 36-ти лет.

Посмертно Мирра Лохвицкая обрела себе роль некой Прекрасной Дамы для Игоря Северянина, благоговейно чтившего ее память, но неумеренностью своих восторгов немало повредившего ей в глазах читающей публики.

После революции творчество поэтессы подверглось насильственному забвению, поскольку ни ее любовная, ни религиозно-философская лирика не вписывались в идеологию советской эпохи. Однако фактическое влияние Лохвицкой на последующую литературу несомненно больше того, о котором привыкли говорить в наши дни; отголоски ее поэзии различимы у многих поэтов XX в. — вплоть до И. Бродского.

                                                  *****

Избрав свой путь, я шествую спокойно.
Ты хочешь слез моих?

Мой стих звучит уверенно и стройно.- 

Ты не увидишь их.

Нет места снам, ни радостной надежде

В больной душе моей.

Не верю я, не верю я, как прежде,

В рассвет грядущих дней.

Все та же я; но, избранный отныне,

Тернист мой путь земной.

Тернист мой путь, затерянный в пустыне,- 

Ты не пойдешь за мной.

Темно вокруг. Чуть брезжит свет далекий

Блуждающих огней.

И гибну я, и гибну - одинокой,

Но не рабой твоей.

*****

Мне ненавистен красный цвет,

        За то, что проклят он.

В нем — преступленья долгих лет,

        В нем — казнь былых времен.

В нем — блеск дымящихся гвоздей

        И палачей наряд.

В нем — пытка вымысел людей,

        Пред коим бледен ад.

В нем — звуки труб, венцы побед,

        Мечи — из рода в род,

И кровь, текущая вослед,

        Что к Богу вопиет!

Романс на стихи Мирры Лохвицкой из фильма "Графиня Шереметева" (1994). Композитор Игорь Голубев. Исполняет Татьяна Куинджи.
В кадре - Дарья Юрская и Андрей Ростоцкий.